Почему украинских солдат нужно защитить от тех, кого они защищают.
В современном мире война — это не только гонка вооружений и мужество солдат.
Более того, мужество солдат часто зависит не от вооружения, а от того, что они знают о враге, о генералах, о тех, кто остался в тылу, о себе, в конце концов.
А фронт — не только окопы, орудия и военные.
В нашем случае фронт — это ещё и мирные жители, с их огородами, коровами, заминированными пастбищами и кладбищами, их погребами, их телевизорами и отношением к военным.
Более того, мужество солдат часто зависит не от вооружения, а от того, что они знают о враге, о генералах, о тех, кто остался в тылу, о себе, в конце концов.
А фронт — не только окопы, орудия и военные.
В нашем случае фронт — это ещё и мирные жители, с их огородами, коровами, заминированными пастбищами и кладбищами, их погребами, их телевизорами и отношением к военным.
Посёлок городского типа Новгородское на освобождённой ВСУ территории — населённый пункт, известный по новостным сюжетам.
Не самая горячая точка, но частенько перепадает, хотя я сейчас собираюсь рассказать не об обстрелах.
Вечером в Новгородском не зажигают огней, и посёлок исчезает из зоны видимости.
Не горят фонари, не светятся окна, и только по лаю собак можно понять, что здесь, вероятно, кто-то живёт.
Не самая горячая точка, но частенько перепадает, хотя я сейчас собираюсь рассказать не об обстрелах.
Вечером в Новгородском не зажигают огней, и посёлок исчезает из зоны видимости.
Не горят фонари, не светятся окна, и только по лаю собак можно понять, что здесь, вероятно, кто-то живёт.
Нет, это не военная хитрость и не обрыв линии электропередачи.
В Новгородском есть электричество, но если спросить местного жителя, почему он не включает свет, он объяснит, что ночью по улицам ходят солдаты и если видят, что где-то горит свет, то стреляют в окна. "Чьи солдаты?" — в недоумении спросите вы. "Ясно, чьи — укропские", — ответят вам.
В Новгородском есть электричество, но если спросить местного жителя, почему он не включает свет, он объяснит, что ночью по улицам ходят солдаты и если видят, что где-то горит свет, то стреляют в окна. "Чьи солдаты?" — в недоумении спросите вы. "Ясно, чьи — укропские", — ответят вам.
Местные не могут точно припомнить, с кем же и когда такое происходило, не могут ответить на вопрос, зачем "каратели" стреляют по окнам именно ночью и какая разница — горит ли у кого-то свет или нет, если все и без того знают: почти в каждом доме кто-то живёт, не промахнёшься.
Но у людей, живущих прямо посреди войны, совсем другая логика, особенно если учитывать, что телевизор, в отличие от света, они не выключают.
А каналов в Новгородском много, но украинского — ни одного.
Правда. Что бы вам ни говорили в Минстеце и СНБО, в целом ряде населённых пунктов Донецкой области нет никаких средств массовой информации, кроме российских и коллаборационистских.
Многим на то, какие настроения в Новгородском, плевать. Почти всем, чего уж там. Кажется, в обществе принят негласный консенсус: за донецкие души не стоит бороться.
И хотя это тема для отдельного и большого разговора, давайте сейчас сделаем вид, что нам действительно не важно, как будут жить и голосовать эти люди.
Давайте только попробуем осознать уровень безопасности наших солдат, находящихся на своей территории среди людей, которые уверены в том, что их могут убить за включённый свет.
Как должны воевать эти люди, которые, к слову, тоже смотрят российские телеканалы?
И хотя это тема для отдельного и большого разговора, давайте сейчас сделаем вид, что нам действительно не важно, как будут жить и голосовать эти люди.
Давайте только попробуем осознать уровень безопасности наших солдат, находящихся на своей территории среди людей, которые уверены в том, что их могут убить за включённый свет.
Как должны воевать эти люди, которые, к слову, тоже смотрят российские телеканалы?
Как должны себя чувствовать немногочисленные местные жители-волонтёры, у которых хватает отваги помогать нашим солдатам?
А кстати, для этих людей война намного более страшная и мучительная, чем для солдат.
Солдаты зачастую уезжают домой, нередко получают награды и премии, уважение и почёт, у них бывает отпуск и дембель, а эти люди в пгт Новгородское и ещё во многих других пгт, посёлках и станциях и просто сёлах останутся жить в общине, которая их ненавидит.
А кстати, для этих людей война намного более страшная и мучительная, чем для солдат.
Солдаты зачастую уезжают домой, нередко получают награды и премии, уважение и почёт, у них бывает отпуск и дембель, а эти люди в пгт Новгородское и ещё во многих других пгт, посёлках и станциях и просто сёлах останутся жить в общине, которая их ненавидит.
Жить среди людей, которые ждут с нетерпением того дня, когда фронт сдвинется на несколько километров, как им постоянно обещают в телевизоре, Тогда сразу же, первым делом, сдадут "нашим парням" тех немногих, кто носил на блокпосты пирожки, картошку и одеяла, кто пускал солдат помыться и разрешал им пользоваться своим колодцем.
Изнутри ситуация кажется совершенно безвыходной. Но в действительности вопрос информационной работы с оккупированными территориями — это вопрос десятков миллионов гривен, суммы, сопоставимой с ежегодными расходами на перелёты первых лиц государства или на содержание государственных резиденций.
Да чего уж там, если продать автопарк одного прокурора средней руки, можно провести техническое усовершенствование нескольких телевышек.
Но на информационную безопасность прифронтовых посёлков этих денег, конечно, ни у кого нет. Откуда, вы что?! Мы ведь воюющая страна.
Но на информационную безопасность прифронтовых посёлков этих денег, конечно, ни у кого нет. Откуда, вы что?! Мы ведь воюющая страна.
Катерина МОЛА
Как российская пропаганда завоевывает украинские территории
1/
2
Oleh
Blondy Blond