Когда у нас начинают появляться сомнения в том, что нам говорят правду и что вообще дело не чисто? Вот погиб в Сирии контрактник Вадим Костенко.
Уже точно известно, что погиб. Это армия, где все должно быть под контролем, где четкие границы ответственности и субординации, где каждый солдат должен быть известно где, и заниматься известно чем — тем более в военной обстановке.
Поэтому военные не могут не знать о гибели солдата и об обстоятельствах этой гибели. Расследование не могло занять слишком много времени, пишет Антон Орехъ.
И как только оно было проведено, военные были обязаны проинформировать не только родных, но и общественность.
Потому что гибель российского солдата в Сирии – это общественно значимая информация. Мы узнаем о ней спустя то ли три, то ли четыре дня.
И получаем сразу несколько версий.
Говорят и про гибель по неосторожности и про то, что он просто погиб, то есть как будто в бою. Минобороны, наконец, сообщает о самоубийстве из-за несчастной любви.
В тот момент, когда в соцсетях уже пошел гулять слух, что погиб не один Костенко, а 9 наших солдат!
Вот чего в этой ситуации совершенно не хотелось бы – это спекуляций типа «вон пошли первые жертвы путинской авантюры».
Во-первых, это армия. В армии солдаты гибнут и на учениях и в быту – и совершенно необязательно в результате неуставных отношений.
Просто там, где есть оружие и сложная техника, существует риск получить увечья и даже погибнуть.
И солдат, погибший в результате самоубийства или по неосторожности в Сирии, точно также мог погибнуть на территории России в своей воинской части, и путинская авантюра была бы тут совершенно не причем.
Но чтобы никаких спекуляций не было, Минобороны всего лишь навсего должно быстро и четко обо всем информировать. Несчастный случай – значит, несчастный случай. Самоубийство – скажите прямо. Да даже если солдат погибнет непосредственно в бою – это тоже не должно быть секретом. Потому что мы открыто послали свои войска в другую страну. Послали не на парад, а на войну. А на войне убивают.
Войны без потерь быть не может. И если солдат погибает, выполняя приказ – ничего секретного, стыдного и позорного в этом нет.
Но у нас принято в таких случаях изворачиваться, обманывать. Наверное, чиновники и военные думают, что признав потери, они бросят тень на непогрешимую политику государства.
Наверное, хотят, чтобы народ, сидя у телевизора продолжал смотреть бомбежки в Сирии как художественный фильм, где вместо крови льют клюквенный сок.
Но коль скоро это все-таки война, и потери на войне неизбежны, и утаить их все равно не получится, то надо научиться говорить о них четко и быстро, и придумывать на всякий случай какие-то другие приемы, кроме того, что «мы не в курсе», «он сам напоролся на гранату» или «военнослужащего с таким именем в списках нет».
Напомним, Минобороны подтвердило гибель первого военнослужащего в Сирии.
Им стал контрактник Вадим Костенко из села Гречаная Балка Краснодарского края.
По официальной версии военных, он покончил с собой на авиабазе Хмеймим из-за разлада «в личных отношениях с девушкой». Близкие погибшего не верят этому, а родственница Костенко Валерия сказала «Газете.Ru», что Вадим был убит. Похороны назначены на среду.
«Если бы в свое время я не принял решение пойти добровольно в военкомат, дабы отдать долг Родине, а закосил, то моя жизнь развивалась бы абсолютно по другому сценарию, — написал Вадим Костенко 26 марта на своей страничке в соцсетях, за три месяца до дембеля.
— Да, здесь не так сладко живется, как мы к этому привыкли, будучи гражданскими людьми. Да, здесь человека ломают и пытаются сотворить из него нечто новое. Но я, со всей ответственностью вам заявляю — это должен пройти каждый. Как бы мне тяжко ни приходилось, я не пожалел ни разу о том, что пошел в армию.
Я переосмыслил буквально все в своей предыдущей жизни, пересмотрел очень многие взгляды на вещи.
Я стал ценить то, что раньше принимал как что-то само собой разумеющееся.
Дабы не быть голословным, возьму самый простой пример. Дайте любому солдату пачку самого дешевого сахарного печенья.
Такой радости и благодарности вы не дождетесь даже от ребенка, который очень сильно просил у Деда Мороза какую-нибудь игрушку, и 1 января нашел ее под елкой.
Я перестал бояться.
Не всего, потому что, если бы я сказал, что армия сделала меня совсем бесстрашным, я бы нагло соврал. Но многое, чего я боялся или опасался раньше, теперь мне кажется совершенно безобидным, а местами даже забавным».
Уже ближе к вечеру во вторник, 27 октября, к дому Костенко в его родном селе Гречаная Балка подъехал грузовик с ростовскими номерами и военными, откуда вынесли цинк с телом Вадима.
Попрощаться с погибшим вышло все село.
В дом идет поток людей — близкие солдата, соседи, одноклассники. Многие не то что плачут — кричат.
Вадим Костенко вырос в селе Гречаная Балка, а служил в Приморско-Ахтарске, это в 120 км от дома, на военном аэродроме, где расположен 960-й штурмовой авиаполк 1-й гвардейской смешанной авиадивизии 4-й армии ВВС и ПВО.
После дембеля он остался служить по контракту, в полку занимался обслуживанием техники на аэродроме. В Сирию он уехал 14 сентября.
«Вадик хороший парень. Был... Мама вот у нас работает в школе, отец у них тоже трудится, на АЗС, хорошая семья, хорошие люди. У нас большое горе у всех», — сказали «Газете.Ru» в школе №9, в которой учился Костенко.
«Александр (отец Вадима.) уже несколько дней знает, что Вадим погиб в Сирии.
Им позвонили из части, но никаких подробностей не сказали. Сказали только, что погиб в Сирии, идет следствие, — рассказал «Газете.Ru» близкий знакомый семьи.
— А еще в субботу Вадик звонил из Сирии домой, днем, полчаса с родителями разговаривал, смеялся, говорил, что все в порядке».
«Сейчас родители в тяжелом моральном состоянии, что там случилось — не говорят. Мы все очень сочувствуем семье», — говорит глава администрации села Владимир Панков.
«Вадим погиб в Сирии, его убили, больше мы пока ничего не знаем», — сообщила родственница Костенко Валерия.
Во вторник днем Минобороны признало факт гибели первого военнослужащего в Сирии. По официальной версии, Вадим Костенко покончил с собой. «Военнослужащий-контрактник, проходивший службу на авиабазе Хмеймим в качестве технического специалиста, покончил с собой во время отдыха после дежурства, — сообщили в Минобороны. —
По предварительной информации, полученной в том числе на основе анализа SMS-сообщений в его телефоне, причиной гибели военнослужащего-контрактника стал разлад в личных отношениях с девушкой».
Одноклассница Вадима Наталья Герасименко не верит в его суицид.
«Надо было знать Вадика, чтобы не поверить в его суицид, — говорит Наталья. — Он очень светлый человек, добрый, душа компании, слова грубого в жизни не скажет. Мы общались с ним в соцсетях, с девушкой своей он уже давно встречается, они планировали пожениться, все у них было нормально, насколько я знаю».
«Мы регулярно сталкиваемся с версией суицида, — говорит представитель «Солдатских матерей Санкт-Петербурга» Александр Передрук.
— Зачастую ее выдвигают, даже когда у солдата нет жены и девушки — в этом случае обычно говорят о тайных связях.
В нашей практике подобная официальная версия иногда подтверждается, иногда нет».
«Расследовать убийства, замаскированные под суицид, зачастую сложнее, чем вычислить «многоходовки» какого-нибудь генерала, укравшего миллиард, — говорит Вероника Марченко из фонда «Право матери».
— Надо опросить кучу людей, убедить солдат дать честные показания, а порой пойти против командования, которое хочет дело замять.
Зачастую никто и не хочет напрягаться — ведь проще все списать на «самоубийцу».
По материалам Газета.ru
Сам погиб
1/
2
Oleh
Blondy Blond